И дольше века длится день

Иногда хочешь что-то сказать по поводу, начинаешь формулировать свои мысли и, вдруг, вспоминаешь: а ведь было уже! Точно об этом же было сказано давно – кем?.. Ах, да – Достоевским. Больше века тому назад, и ничего не изменилось, оказывается. Такие же гумиди люди, такие же разговоры. Та же прогрессивная глупость, приятная просвещенному обществу. То же невежество, мнящее себя свободомыслием, на том же основании – чем меньше знает человек, тем меньше видит необходимости считаться с любыми возражениями.

И только один Федор Михайлович с мрачным видом слушает в стороне. Составить ему компанию, что ли?..

“… Очевидно было с самых первых слов его, что он не только в первый раз говорил, но даже, может быть, в первый раз и думал об этой теме. Основания, на которых стоял он, были самые первоначальные, приличные разве лишь тринадцатилетнему школьнику, почти те же самые, на которых еще до сих пор стоят иные из наших газет (…) В нашем вагоне он произвел чрезвычайный эффект; многие, расставаясь с ним, благодарили его за доставленное удовольствие, особенно дамы. …

Теперь у нас в публике (…) жаждут слушать (…)  на все общественные и социальные темы. (…) Разумеется, при несомненном условия быть либеральным, – об этом уже нечего ж упоминать. В другой раз мне случилось выслушать целый трактат об атеизме. Оратор, светского и инженерного вида господин, (…) начал с монастырей. В монастырском вопросе он не знал самого первого слова: он принимал существование монастырей за нечто неотъемлемое от догматов веры, воображал, что монастыри содержатся от государства и дорого стоят казне, и, забывая, что монахи совершенно свободная ассоциация лиц, как и всякая другая, требовал во имя либерализма их уничтожения, как какую-то тиранию. Он кончил совершенным и безбрежным атеизмом на основании естественных наук и математики. Он ужасно часто повторял о естественных науках и математике, не приведя, впрочем, ни одного факта из этих наук в продолжение всей своей диссертации. Говорил опять-таки он один, а прочие только слушали: “Я научу сына моего быть честным человеком, и вот и всё”, – порешил он в заключение в полной и очевидной уверенности, что добрые дела, нравственность и честность есть нечто данное и абсолютное, ни от чего не зависящее и которое можно всегда найти в своем кармане, когда понадобится, без трудов, сомнений и недоумений. Этот господин имел тоже необыкновенный успех. Тут были офицеры, старцы, дамы и взрослые дети. Его горячо благодарили, расставаясь, за доставленное удовольствие, причем одна дама, мать семейства, щеголевато одетая и очень недурная собою, громко и с милым хихиканием объявила, что она теперь совершенно убеждена, что в душе ее “один только пар”. “

Ф.М. Достоевский. ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ